Закат.

Посвящаю всем моим
учителям литературы.

Он сидел в большой, полутемной комнате и смотрел на телевизор. Картинка сменяла картинку, но он не вникал в смысл происходящего на экране. Его мысли текли плавно и неспешно. В полудреме, он даже не знал, о чем думает. Было уже поздно. Неяркая лампа на столе лишь чуть-чуть разгоняла мрак, да еще слабо светящийся телевизор усеивал комнату призрачными бликами.
В комнате раздался звонок. Телефон негромкой трелью немного развеял сон. Олег нажал кнопку на пульте и телевизор замолчал. Затем потянул руку к трубке.
Бодрый и радостный голос ударил ему в ухо:
- Алло! Олег?!
- Да, - сонно ответил он, пытаясь вспомнить обладателя голоса.
- Ну, что… - в трубке что-то затрещало, и Олег смог уловить лишь вопросительные интонации в голосе говорящего.
- Что-что? – переспросил он, пытаясь понять, кто с ним говорит.
- Ну, что говорю, не узнал меня?! – расхохотались в трубке.
Олег слышал какие-то знакомые, но давно забытые нотки в голосе из телефона и никак не мог вспомнить кто это.
- Нет, - ответил он, - А кто вы?
- Угадай с трех попыток! – лукаво усмехнулся голос.
И тут Олега осенило. Буря воспоминаний вихрем сбила с него остатки сна. Что-то давно забытое, теплое, что таилось в душе долгие дни, вырвалось вдруг на волю. Было радостно и чуть грустно. Давние воспоминания половодьем затопили мысли. Сердце распирало от рвавшихся на свободу чувств.
- Ай-ай-ай! Как нехорошо забывать друзей! – продолжали смеяться в трубке.
И Олег тоже рассмеялся.
- Сашка! Приехал?! Неужели ты думаешь, что тебя можно забыть за какие-то два года?! Да тебя за сто лет не забудешь!
- Слышал я, как ты меня не забыл, - шутливо-обиженным тоном произнес голос.
- Да простоя почти спал… - начал оправдываться Олег, но Саша его прервал:
- Хоть мой адрес-то ты помнишь?

***
Было осеннее утро. Золотисто-багряные деревья медленно снимали свой прощальный наряд. Чуть колышимые ветром, они плакали листьями, летящими на асфальт тротуаров, скверов, на уставшую от летней суеты землю. Было тепло, и яркое осеннее солнце медленно поднималось, укорачивая тени домов. Темно-синее небо вздымало свой бездонный шатер над пустынными улицами, уносящимися ввысь многоэтажками, похожими друг на друга, как братья и, все же, такими разными.
По усыпанному золотом тротуару шел невысокий человек. Серая куртка, неяркая вязаная шапочка, аккуратно выглаженные черные джинсы. Он явно куда-то спешил. В тишине утреннего города его шаги сливались с тихим шелестом листьев под ногами.
Олег спешил. Вот знакомый двор, где он так давно не был, вот подъезд, вот лавочка… Но она была пуста. Рядом с подъездом никого не было. Мирно махал веником дворник, сгребая листья с дороги в большую кучу. Олег почему-то решил сесть и чуть-чуть посидеть, собраться с мыслями. Хотелось так много всего сказать, задать кучу вопросов. Но где он? Ладно, придет, он ведь всегда опаздывает. Олег смахнул рукой пятипалый кленовый лист со скамейки. Тот упал, чуть вздохнув. Из подъезда послышались шаги. Олег обернулся, пытаясь разглядеть своего друга, но в открытую дверь вышел маленький опрятный старичок. Из-за воротничка слегка поношенной зеленой куртки выглядывал аккуратный узел галстука. Старичок, поудобней перехватив ручку старомодного саквояжа, спустился по ступенькам и ушел, поздоровавшись с дворником. Олег проводил его взглядом.
Он сидел уже несколько минут. Что-то мягко легло на его плечо. Он смахнул с себя желтый лист и посмотрел наверх. Над ним нависала ветка разлапистого клена, усыпанная шуршащими на ветру листьями, сквозь которые просвечивала бирюзовость осеннего неба в перьях легких пушистых облаков.
- А ты все так же смотришь в небо, – прозвучал тихий знакомый голос, сопровождаемый звонким женским смехом.
Рядом с Сашей стояла невысокая темноволосая девушка. После всех приветствий, объятий и радостных восклицаний, он заявил:
- Знакомься, это Наташа.
- Очень приятно, а я Олег, - улыбнулся Олег.
- Мне тоже.
- Я ее сегодня спас, - продолжал Саша.
- Как это спас? – не понял Олег.
- Да вот так: мы застряли в лифте, а я открыл сначала одну дверь, потом другую и вытащил нас оттуда. Лифт и сейчас там стоит.
- Ну-ну, скромности тебе не занимать, - рассмеялся Олег и, посмотрев на девушку, заметил, что она тоже на него смотрит.
Саша кинул на них один быстрый взгляд и, улыбнувшись чему-то своему, произнес:
- Ладно, вы познакомились, теперь давайте погуляем вместе для укрепления нашей общей дружбы.
Они шли втроем по улицам, весело переговариваясь. Саша рассказывал какие-то смешные истории. Все смеялись. Потом он вдруг замолк. Наступила какая-то странная тишина. О чем-то, задумавшись, он произнес:
- Не люблю я центральные улицы. Там слишком много людей. Не люблю, когда много людей… - Чуть помолчав, он продолжил:
- Иногда я смотрю в окно и вижу десятки, сотни людей. Они все куда-то идут, спешат. У всех свои проблемы, заботы, свои маленькие мирки. Я стою у окна и вижу, как они проходят друг мимо друга, не замечая тех, кто вокруг. В такие минуты я думаю: как жалко, что я не знаю их всех, что их боли не стали моими болями… - Его голос стих до шепота и после недолгой паузы он произнес:
- «Пусть каждый… наступит на сердце мое, чтобы слышал я боль его», – а потом, возвысив голос, продолжил:
- Я вот думаю, а что будет со мной после смерти. Знаешь, сама смерть не страшна… Страшно забвение. Меня повергает в ужас мысль о том, что я не оставил на земле следов. Но разве можно оставить следы на асфальте городов, где тысячи таких же, как я топчут землю и даже не подозревают о моем существовании?.. Какая тут память, какие следы… и все же знаешь, думаю, я прожил не зря свои годы. Сегодня, к примеру, помог ей. – Он кинул взгляд на Наташу. – И, по-моему, не стоит скорбить. Если умирает человек. Может там ему лучше. А может лучше, что его нет здесь. Надо помнить его, ведь пока мы помним их, они живы в наших сердцах, они существуют в этом мире…
- А разлука, расставание с теми, кого любишь? Это ведь страшно, когда понимаешь, что человека нет, что он просто пропал… Вот так… Как дым на ветру…
Саша улыбнулся:
- Тосковать не надо, надо его помнить, и тогда он не исчезнет бесследно. Я, например, не хочу, чтоб меня забыли, но и не хочу становиться причиной страданий. Это ведь так легко, просто помнить и все…
- Тебя помнят, если ты сделал что-то хорошее, - заметила Наташа
- Штамп! – зло крикнул Саша. – А Герострата ты не помнишь?
- Нет, все-таки я в это верю, - задумчиво и убежденно проговорила она.
- Ладно-ладно, не ссорьтесь, - усмехнулся Олег.


***
- Ну, вот, мне пора, у меня еще куча дел, и я поспешаю на встречу жизни, - рассмеялся Саша.
- Может, еще чуть-чуть побудешь с нами, - спросил Олег.
- Нет, движение – жизнь, а вы двигаться, как я вижу, не собираетесь. Не буду третьим-лишним. - По его лицу скользнула заговорщическая улыбка. – Я пошел.
Он посмотрел на дорогу. Машин не было. Он направился на другую сторону улицы, но на середине проезжей части обернулся, и что-то крикнул.
Олег не расслышал и переспросил:
- Что?
А затем он увидел машину, стремительно несущуюся в сторону Саши, который увлеченно начал:
- Не забудь… - но продолжить он уже не успел.
Запоздалое «Берегись!» стоном вырвалось из груди Олега.


***
Потом было еще много чего. Скорая, милиция, толпа зевак. Седой доктор в помятом белом халате, говорящий, что это все. Олег, как в трансе отвечал на какие-то вопросы. Он ничего не видел. Перед его глазами стояло смеющееся лицо Саши, прощальный взмах его руки… Сколько лет дружбы, верности, долгих разговор обо всем и не о чем, шутки и смех… Где это все? Почему?!
Олег шел по улице. Он машинально переходил дороги, останавливался на красный свет светофора, перешагивал через покосившиеся серые бордюры. Без мыслей, без чувств, с пустой душой и бесконечным непониманием. Он остановился. Вокруг шли по делам люди, проезжали машины. Он смотрел на асфальт под ногами и неизвестно у кого спросил тихим шепотом:
- Почему?.. Почему вот так, как дым на ветру?..
- Не знаю, - ответил чей-то грустный голос.
Олег поднял глаза. Рядом стояла Наташа. Она шла с ним молча. Он совсем не замечал ее. Он забыл о ней. А она продолжила:
- Помнишь, он говорил, что надо помнить ушедших. Я знала его всего несколько часов, но теперь никогда не забуду. А дым… дым забывается лишь только исчезнув с глаз.
Олег вдруг, как наяву услышал голос Саши: «Я не хочу, чтобы меня забыли, но и не хочу становиться причиной страданий. Это ведь так легко, просто помнить и все!..»
- Просто помнить… - прошептал Олег, - просто помнить… Наверно он был прав – надтреснутым голосом рассмеялся Олег. – Ему там лучше… А может лучше, что его нет здесь…
- Не надо, - печально улыбнулась Наташа, - он ведь не хотел, чтобы о нем скорбили, просто помнили…
- Да, наверно ты права, но…


***
Они молча шли вдвоем по осеннему городу. Тропинки, тротуары змеями вились меж высоких серых, как дым бетонных многоэтажек. Все так же тепло и ярко светило мягкое осеннее солнце. Медленно опадало с золотых, багряных, бурых деревьев листва. Шли одинокие прохожие, и одинокая белая тучка металась из стороны в сторону на лазурном осеннем небе, то, исчезая за крыши домов, то вновь появляясь.
Олег подошел к какой-то лавке на небольшом пустыре и сел. Рядом с ним опустилась Наташа.
- Спасибо тебе.
- За что, - удивилась она.
- Не знаю… За все… За то что ты здесь… Знаешь, я ненавижу толпу. Это жуткое зрелище. Сотни, тысячи людей, разумных существ. Разные судьбы, проблемы, лица, и у всех одинаковые глаза. Страшно…
Тяжелое золотое солнце опускалось за крыши, окрашивая в нежно-розовые оттенки голубое небо. Легкие белые тучки, проплывавшие по западной его стороне, серели и темнели. Последние солнечные лучи пробивались в просвет между типовыми многоэтажками., уносящими своих жителей к темнеющему небу.
Они сидели на скамейке на пустыре, заросшем еще зеленой и сочной травой, между похожими, как братья домами, что свивают в один тугой пучок тысячи и тысячи жизней, и в то же время отделяют каждую из них от других подобных…
Она легко вздохнула:
- Знаешь, все-таки грустно, что он не видит этот закат.… Жаль…
- Да, - произнес он, соскабливая ногтем потрескавшуюся краску. – Жаль…