История.

За окном, на черно-серый асфальт падал снег. Поразительно яркий и казавшийся немного нереальным. Снег навевал давно забытые детские воспоминания, и легкую, бессвязную грусть. Я сидел в кресле, тихо играла музыка из поскрипывающего и негромко гудящего компьютера. Грусть наваливалась волнами. Странное такое ощущение, невыносимо-бесполезное, до глупого беспричинное. Сначала лелеешь его, а потом пытаешься убежать. Я вышел из дома, осторожно ступая на только что выпавший снег, который к тому времени уже покрыл асфальт тонкой пеленой, оставив только черные проплешины теплых канализационных люков. Моя тихая улица в такое раннее время была еще совсем пуста. Мои шаги оставляли первые следы на свежем снеге. Черные голые деревья спали, поскрипывая под тонким слоем снега. Изредка проезжали машины.
Она стояла одна. На перекрестке, прислонившись к столбу. Одной рукой прикрывала лицо, а другой держалась за столб. Было в ее позе что-то отчаявшееся, сломленное. Она была одета в тертые синие джинсы и серую ветровку, на которую падал и тут же таял ватными хлопьями снег. В общем, не по погоде. «Странно» - подумал я – «в семь утра, на перекрестке безлюдной улицы стоит одинокая девушка». Я подошел поближе и спросил:
- Вам плохо?
Девушка убрала руку с лица, посмотрела на меня мутным взглядом и охрипшим голосом ответила:
- А по мне не видно, козел?
- А в чем дело-то?
- Да какая тебе нахрен разница? Тебе ж любопытно просто! Вот и иди, любопытствуй к черту в другом месте.
Я понял, что она пьяна. Я вообще, честно говоря, плохо представляю себе, как надо общаться с пьяными людьми. Сам я никогда больше бутылки пива не пил, да и друзья мои тоже.
- Слушай, ты же замерзнешь!
- Иди к черту. – Беззлобно и как-то устало ответила она и вновь подняла руку к лицу.
Я снял с себя дубленку и накинул ей на плечи. Она вся тряслась. Сначала я подумал, что от холода, а потом понял, что она плачет. На вид лет семнадцать, невысокая брюнетка, тонкие губы, тонкий чуть заостренный нос, глубоко посаженные карие глаза.
- Эй, ты где живешь?
- Не твое дело… - как-то совсем безвольно, и слабо произнесла она.
- Тебе надо горячего, а то заболеешь.
Я потихоньку оттащил ее от столба и, обнимая за плечо, повел в сторону своего дома. Мы шли медленно, ноги у нее заплетались, рукой она все еще закрывала лицо и беззвучно плакала. Другой рукой она держалась за меня. И неразборчиво шептала:
- Оставь меня в покое… оставь… уходи…
Потом вдруг бросилась мне на плечо и разрыдалась. Сквозь слезы она что-то бессвязно говорила, но ничего понять я не мог, расслышав только несколько слов. Что-то о парке, о какой-то машине…
Мы стояли так минут десять. Я все пытался ее успокоить, как-то утешить, но у меня, конечно, ничего не получалось. А потом он вдруг перестала плакать, отодвинулась от меня, и, сняв мою куртку, вышла на проезжую часть.
- Мне надо ехать. – Совсем охрипшим голосом произнесла она.
- Ты уверена?
- Да, - грубо, как-то очень жестко и трезво сказала она.
- Может поехать с тобой? Тебе куда?
- Отвали!
- Ну, как хочешь. Я накинул свою куртку, и, не оглядываясь, побрел прочь. Мимо проехала маршрутка. Я услышал, как она останавливается за моей спиной.
- Эй! – крикнула она.
Я обернулся. Она стояла, держась за открытую дверь маршрутки, и смотрела на меня. Секунду длилось молчание. Тихая улица, девушка, снег…
- Спасибо!
И заскочив в маршрутку, захлопнула за собой дверь.
А я пошел домой, к своему компьютеру и тихой музыке.